В жизни любого зека наступает момент, когда отсижено уже больше, чем предстоит отсидеть. Это, естественно, половина срока... В зависимости от общего срока зек начинает загодя готовиться к дню "звонка". В советское время большинству освобождающихся просто некуда было податься. Существовал список населенных пунктов (столицы союзных республик, го- рода-герои, погранзоны, портовые города и т.д. и т.п.), куда бывшему зе- ку путь-дорожка была заказана. Многие прописывались за так называемым "сто первым километром" или маялись по паспортным столам, исполкомам, приемным всяких "Президиумов" в тщетной надежде получить разрешение жить в родном доме с отцом и с матерью. Чем строже режим, тем больше было ог- раничений на прописку. А если у зека, независимо от режима, вообще не было родных, то жилплощадь его переходила в ведение государства и отда- валась нуждающимся - например, молодым специалистам Угро и ОБХСС. Нынче все по-иному. Ограничения сняты, но затруднений для зека в вольной жизни меньше не стало. Вечно нуждавшиеся в рабсиле заводы стоят, а коммерческие структуры весьма неохотно берут на работу судимых. Если же берут охотно, то это просто подозрительно. Сергей Т., например, отбы- вал срок (1,5 года) за хулиганство 25 лет назад. А при устройстве на ра- боту в некую фирму - скрыл этот ужасный факт своей биографии. Отработал пятницу, а к понедельнику все вскрылось (благодаря бдительному кадровику - бывшему комитетчику), и Сергей был с позором изгнан с престижного "поста" водителя персонального "джипа-чероки". А ведь он просто забыл об этой судимости - ведь не год назад освободился! Чем ближе "звонок", тем медленнее сменяются дни. Время замедляет ход. Последний год длится как два предыдущих, а последняя неделя - как три месяца... В ночь перед освобождением зек, уважая кентов и соседей по бараку, заварит несколько банок крепчайшего чифира и просто "купеческого" чайку. Это проводы. Путевый зек, конечно, выполнит обещания, данные братве: что-то передаст, кому-то позвонит. Но многого обещать не будет, это дело несерьезное... Когда кто-то, в возбуждении от предстоящего, кричит: "Братва! Выхожу за ворота - и в магазин! Обязательно переброшу - чай, сгущенку..." - то обязательно кто-нибудь вставит ехидно: "Каски-то наде- вать?" - "Зачем?" - "Чтоб банками не убило". Так что не надо давать не- посильных обещаний: не исполнишь - помянут недобрым словом, а сядешь еще раз - припомнят и предъявят. Освобождающийся часто идеализирует предстоящую жизнь. Это связано, конечно, с опьянением свободой, вольным воздухом. Многие с трудом вписы- ваются вообще в жизнь, не говоря уже, в частности, о жизни семейной или трудовой. Чем больше срок, тем труднее адаптация. "Модель общества" (тюрьма и зона), в которой сколько-то лет существовал зек, растягивается в пространстве до размеров Общества в натуре. В зоне зек мог дотянуться до врага заточкой - в Обществе враг строит свои козни на огромном расс- тоянии. "Петухи" свободно гуляют по улицам, хватают за рукава прохожих, слово "козел" - в повсеместном обиходе. Все посылают друг друга на... и поминают нехорошим словом мать. Как жить в таком мире, где смещены все понятия, сняты запреты и пахнет беспределом? Многие попадают в безвыход- ное положение, оставляя, на выбор, два пути: назад, в тюрьму и зону - или к братве, "блюдущей принципы". Но и второй путь ведет в конце концов туда же. Но не будем, подобно конвою, "нагонять жуть" на читателя. Кто был там - тот этой жути не боится, а кто не был - пусть лучше вспомнит страницы повеселее... Нынче во многих зонах всех режимов, в тюрьмах строятся и восстанавли- ваются храмы - в основном силами самих заключенных. Одним из первых тю- ремных священников (Бутырская тюрьма) был протоиерей Глеб (Каледа), ве- теран войны, награжденный шестнадцатью орденами и медалями, а также - известный в прошлом ученый, профессор геологии. По словам А. Дворкина, "отца Глеба любили все: и охрана и заключенные. Нужно было видеть, как ждали обитатели камер его визита, как трепетно и с каким уважением отно- сились к нему и как упрашивали его побыть с ними еще немножко". С 1991-го по 1994 год длился пастырский путь отца Глеба в Бутырской тюрьме. Он скончался 1 ноября 1994 года после тяжелой болезни. На отпе- вание собралась вся церковная Москва, друзья-геологи, бывшие зеки и ра- ботники тюрьмы. Кто еще, кроме Церкви, может сказать слова утешения приговоренному к смерти, кто может примирить преступника с со всем миром сразу и благос- ловить его последний путь, выслушав слова покаяния? Два разбойника были распяты слева и справа от Господа Христа. Проклинавший его слева стал обитателем ада; уверовавший справа - первым из людей вошел в рай вместе с самим Христом. Быть справа или слева - вот проблема выбора для любого из современных разбойников и мытарей, богатых юношей и блудниц, и тем более - для тех, кто уже находился в земном заточении, искупая вину пе- ред земным законом. Зеки строят храмы. Один из них запечатлен на фото; умилительная архи- тектура, фонтан с ангелочками; кому-то покажется чуть ли не пошлым, а на самом деле - пронизано искренней любовью и священным почтением к тому, что выше лагерных вышек, штрафных изоляторов, картежных разборок и ка- торжного труда. Любимая татуировка 90% российских зеков - крест. Он накалывается на груди, на цепях и без цепей, на пальцы и запястья; он присутствует на символических соборах, украшающих спины бывалых "босяков". Скорее всего, крест как татуировка появился с началом безбожной пропаганды в 20-х го- дах нынешнего века, когда ретивые коммуночекисты трактовали "крест нату- ральный (на цепочке или тесьме)" как контрреволюционную пропаганду и срывали его с православных (пусть даже и преступивших закон!) иногда и вместе с головой. Наколотый крест сорвать было нельзя, но и ответ за не- го, видимо, приходилось держать жестокий... Поэтому и стал он символом первой отрицаловки - жиганов, уркаганов, босяков, воров в законе. По рассказам старых лагерников в сталинские времена почти без исклю- чения было достойным поведение "религиозников" (так называл священнослу- жителей В. Шаламов). А их сидело - без счета. Выпускать стали лишь в го- ды войны... Все равны перед Богом. Абсолютное неравенство надсмотрщика и заклю- ченного - вне храма; в храме стоят и пупкари и зеки - перед одним иере- ем, одним Крестом, стоят - перед Единым Богом, пришедшим в этот мир, как мы знаем, не ради праведников, а ради грешников. Св. апостол Павел говорит: "Ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни зло- речивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некото- рые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа на- шего Иисуса Христа и Духом Бога нашего". (1 Кор. 6-10,II) Даст Бог, омоемся и мы все... У нас же крест на груди - у кого на тесьме, у кого - на золотой цепи, у кого - вбитый под кожу стальной иг- лой.
